Неточные совпадения
Мистер Рарей этот, что называется «бешеный укротитель», и прочие, которые за этого коня брались, все искусство противу его злобности в поводах держали, чтобы не допустить ему ни
на ту, ни
на другую
сторону башкой мотнуть; а я совсем противное тому средство изобрел; я, как только
англичанин Рарей от этой лошади отказался, говорю: «Ничего, говорю, это самое пустое, потому что этот конь ничего больше, как бесом одержим.
И вот, с одной
стороны, люди, христиане по имени, исповедующие свободу, равенство, братство, рядом с этим готовы во имя свободы к самой рабской, униженной покорности, во имя равенства к самым резким и бессмысленным, только по внешним признакам, разделениям людей
на высших, низших, своих союзников и врагов, и во имя братства — готовы убивать этих братьев [То, что у некоторых народов, у
англичан и американцев, нет еще общей воинской повинности (хотя у них уже раздаются голоса в пользу ее), а вербовка и наем солдат, то это нисколько не изменяет положения рабства граждан по отношению правительств.
К великому скандалу трех посетителей
англичан, Елена хохотала до слез над святым Марком Тинторетта, прыгающим с неба, как лягушка в воду, для спасения истязаемого раба; с своей
стороны, Инсаров пришел в восторг от спины и икр того энергичного мужа в зеленой хламиде, который стоит
на первом плане тициановского Вознесения и воздымает руки вослед Мадонны; зато сама Мадонна — прекрасная, сильная женщина, спокойно и величественно стремящаяся в лоно Бога-отца, — поразила и Инсарова и Елену; понравилась им также строгая и святая картина старика Чима да Конельяно.
Множество посетителей, не играющих, но со
стороны наблюдающих игру (преимущественно
англичане с их семействами), тотчас же затеснились к столу, чтобы из-за игроков поглядеть
на бабушку.
Его величества, однако, не было в числе игравших
на бильярде. Какой-то
англичанин, вероятно офицер с английского военного фрегата, стоявшего
на рейде,
на вопрос Володи, нет ли короля в числе играющих, отвечал, что он уже сыграл несколько партий и ушел, вероятно, прогуляться среди своих подданных, и советовал Володе идти к большому освещенному, открытому со всех
сторон зданию
на столбах в конце улицы,
на площадке, окруженной деревьями, откуда доносились звуки, напоминающие скрипку.
Что
англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают
на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет народ, что он царствует только по воле всего народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным
сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития общества.
Он рассказал, как девяностотысячная армия должна была угрожать Пруссии, чтобы вывести ее из нейтралитета и втянуть в войну, как часть этих войск должна была в Штральзунде соединиться с шведскими войсками, как двести двадцать тысяч австрийцев, в соединении со ста тысячами русских, должны были действовать в Италии и
на Рейне, и как пятьдесят тысяч русских и пятьдесят тысяч
англичан высадятся в Неаполе, и как в итоге пятисоттысячная армия должна была с разных
сторон сделать нападение
на французов.
[В рассказах Ашинова было немало тем для поэзии в оссиановском роде: так, я помню, как он однажды рассказывал об
англичанине, который им будто привез «деньги от англичанки» и требовал, чтобы они ехали сним, а они «деньги приняли», а поехали в свою
сторону, а
англичанина повезли за собою и
на остановках его «драли», пока он «не стерпел более» и они его «там и закопали».